2006 год

Зима 2005-2006 года выдалась суровая, и если в храме мы как то еще спасались, топили две огромные печи «буржуйки, то в «дачном» доме отца Александра жить было довольно грустно. И если кто при этом скажет, что при чем здесь это: дом священника – это же не храм? Ответим так: дом священника должно рассматривать как законное продолжение Церкви. Ибо если нет духовенства, то нет и церкви. Можно ли говорить о семье, если в ней не будет отца? Много, очень много приходилось решать в ту пору самых различных вопросов, и большинство из них были связаны с выживанием прихода, с необходимостью приобретения самого необходимого для служения: богослужебной утвари, литературы, икон, хозяйственного инвентаря, различных скобяных и прочих изделий, без которых храм, как и обычное другое хозяйство не может обойтись. Кроме того, отсутствие знаний и опыта вынуждало «вариться в собственном соку» и решать неведомые прежде вопросы финансирования, администрирования, хозяйственного управления, ремонта и отчетности:  как перед епархией, так и государственными структурами. И все это при отсутствии бухгалтера, экономиста, снабженца и всех иных прочих. При всем этом у многих православных до сих пор не истребилось мнение, что священник получает от Епархии достаточное финансирование на содержание и себя, и храма, и  — что же тут не служить? Так вот: это не так. Люди, которые приняли на себя решение: «В нашем селении быть храму!» и обратились с этим вопросом к Архиерею, полностью берут ответственность за свое решение не только морально, но и материально! То есть: берут на себя обязанности и по строительству храма, и его содержанию, по поддержанию чистоты и порядка в нем, несут все расходы по содержанию епархии, священнослужителей и даже причетников (служащих в храме людей)! Скорбно признать, но «в нашем случае» сложилось все не так, и как я уже сказал выше, батюшке пришлось решать все многочисленные вопросы практически в одиночку.  До своего ли тут хозяйства? Вот и остались мы с матушкой на зиму без дров, в надежде на приход, да Господа Бога! Померзнув основательно, некоторое время (о, чудо! – никто не заболел, хотя случалось, что утром  при просыпании волосы к стене примерзали; теперь страшно и вспомнить), дал все же, Господь возможность выписать на топливном складе машину дров. Привезли, свалили… Половина машины — снег с мусором, половина – громадные чурки от корневищ.  Видно, никто не брал, решили: священнику – сойдет! Как их колоть? Обратились к казакам. Приехали пятеро мужиков, и дружно орудуя топорами, при «минус 30-ти» сумели-таки разбить их на дрова. Такого я больше никогда не видел. Это был воистину  героический труд и такие же люди – настоящие казаки! Впоследствии доводилось общаться и видеть разных казаков, в том числе и в нашей славной станице…. Но  не получал я никогда больше такой  светлой радости и чувства реального братства  от общения с такими  славными людьми, как в тот незабываемый январский день! Для казака что важно? Блюсти христианский закон, быть защитником Церкви и своего Отечества, защищать слабых и обездоленных, быть, в конце концов, настоящим мужиком. Православие и настоящее, а не «показушное» казачество, — неразделимы, ибо происходят от одного корня — Христа Спасителя, истинного Бога, который и есть Любовь.  И казацкий возглас: «Любо!» явственно показывает неразрывную связь казачества с Православием, с Церковью, с Богом.  Любо, братцы!  Любо!

Незабываемая колка дров на хозяйстве у батюшки. Мороз -30. «Родина должна знать своих героев в лицо» Любо, братцы! Любо!

Летом 2006 года Приход начал готовиться к грандиозному по своим масштабам наступлению на храмовую разруху. Аккумулировали средства, закупали материалы: доски, металл, цемент. Все, что было возможно, ради экономии  делали своими руками. Как уже говорилось, служили в притворной части Троицкого центрального придела при искусственном свете. Чувствовалось на себе: «на глазах садится» зрение, да и народу Божьему тоже не очень-то отрадно было  молиться в «катакомбных» условиях. Но что было делать? Служили…

__________________________

Что необходимо сказать о том времени? Оно было весьма непростое как для прихода, так и для меня лично. Прихожане, окружавшие меня, в основном были хорошие добрые люди, видящие перед собой свет.  Они всей душой хотели скорейшего восстановления храма, приносили посильные труды и молитвы, порой сохраняя в сознании какие-то свои собственные представления об устроении Церкви, Ее канонах и правилах. Часто меня озадачивали своими неожиданными «выпадами» те, на которых мне следовало опираться, иметь их «по определению» своими помощниками и соратниками в битве с нестроениями и разрухой. Церковный устав для многих из них представлялся некой смесью из правил для коммунистического общежития и кружка «кройки и шитья».  Было весьма не просто ставить на свои места эти человеческие мудрования, особенно в вопросах финансирования и распределения церковных средств. Помню, как-то староста наша с гордостью хвалилась перед всеми, что удачно купила на церковные деньги красивую хрустальную вазу. Всем очень понравилось. Правда, при этом почему-то забыли, что и кроме вазы, было — куда и на что потратить наши малые церковные крохи. Хотя, справедливости ради, необходимо отметить  многие немалые старания первой старосты – Кудашевой Людмилы Никитичны в деле начального становления нашей церкви. К моему приезду на приход, какие-то минимальные условия для службы все же имелись.  Самое главное, было место под крышей для богослужения, тут же стояла  кирпичная печь, которая топилась углем, был и уголь на первое время,  проведено электричество. Из разных храмов нам была пожертвована различная богослужебная утварь: старые облачения, самодельные подсвечники, иконы; люди из домов нанесли столы, стулья, скамейки,  собраны другие мелкие вещи для хозяйствования — как уж водится, не самое лучшее….  Да и этому-то были рады!  Можно было служить. Но одно дело – молитвенный дом, другое – штатный храм, со всеми вытекающими из этого следствиями и требованиями.  Началось совсем другое время. Первоначально община была полностью освобождена от епархиальных взносов, а благословение на закупку церковного товара на складах епархии было 750 рублей в месяц – вполне посильно на тот момент. После моего назначения ситуация резко изменилась: все повысилось в 6-7 раз!  Наступило суровое время испытаний. Испытаний на прочность Прихода и меня лично,  как настоятеля и христианина. Наслужить денег, чтобы не иметь долгов перед епархией в наших условиях было не реально. Аналогичная ситуация была, правда,  и на других сельских «молодых» приходах. Отцы настоятели имели порой «многотысячные» долги на своих приходах и – ничего: видно, могли как-то с этим жить. На епархиальных собраниях Владыка поднимал таких батюшек с мест и заставлял объясняться. Отцы стояли молча красные и растерянные.    А что они могли ответить?!  Только не страх или стыд стали основной причиной моего беспокойства, хотя, честно сказать: что в этом хорошего, когда тебя поднимают, как «нашкодившего» школьника и заставляют  ответствовать за то, что от тебя порой совсем не зависит? Мне же думалось так:  «раз Владыка благословил так, — значит: есть на то Воля Божия – стало быть, надо исполнять!». Однако, вся видимая окружающая реальность вовсе не располагала думать, что нам удастся самостоятельно выпутаться из долгов. Какое то время нас спасал еще автобус. Мой личный старенький автобус, который я отдал в совхоз за обещание директора помогать храму. Действительно: несколько месяцев подряд совхоз (часто с неоднократными напоминаниями и уговорами) перечислял в епархию деньги за товар, и мы кое-как «закрывали» долги. Но вскоре автобус, как молча нам дали понять, «кончился», и наступили по-настоящему трудные дни…. Насколько достойно сумели мы все это понести – судить Богу. Было порой невероятно тяжело.  Прежде всего, морально. Иногда казалось, что уже нет больше сил, поскольку очень тяжко было слышать плач матушки по ночам, терпеть холод в храме и дома, переносить равнодушие селян, злые слухи и насмешки, предательские козни и нападки  своих же. Временами думалось: «Все! Хватит. Так больше нельзя…»   И видно, Бог услышал наши  скорбные молитвы. В те трудные для всех нас дни, как раз, и появился Юра. Мой первый настоящий помощник. Опора и благодетель нашего прихода. В том числе, и наш с матушкой личный благодетель – по-настоящему, близкий и свой человек! Он сразу стал таким:  как родной брат, слетел подобно ангелу с неба…. И нисколько не погрешу, если скажу: Юра спас и приход, и нас.

Простите, не могу сдержать ни высоких слов, ни  слез, когда пишу эти строки…

О том, как  появился здесь Юра  стоит поведать подробнее…

Не знаю, «на  сколько» бы нас с матушкой хватило тогда, человеческие силы наши: и внутренние и внешние  были уже на исходе, еще не много — и я бы, наверное, не выдержал: все бросил и уехал прочь.  Я уже говорил не раз, ибо не на пустом месте полагаю, и готов повторить: православная община курьинского села была не готова  принять полноценный храмовый статус, а соответственно,  не готова была принять и священника. Максимум, что она «могла себе позволить»: содержать по-прежнему молитвенный дом,  приглашать время от времени  батюшку для службы,  как оно собственно и было до меня. Надо сказать, что так и было довольно долго: на протяжении 7 лет, и могло бы вполне продолжаться еще столько же, как не больше, без всякого ущерба для верующей части населения села. И все бы, может, так и было,  да  вот попал «случайно» в поле зрения нашей старосты некий раб Божий — Александр, в ту пору несущий храмовые послушания в соседней церкви. Думала, вероятно: «Во, какой шустрый православный, да еще и  с бородой!» И, по всей видимости, решила она уговорить прочих активистов, а затем постараться убедить и меня принять священство, чтобы мне служить уже  в нашем храме. На первый взгляд затея не просто благородная, можно сказать, — святая! Открыть в своем селе действующую церковь, обрести регулярные богослужения, иметь под рукой для всякой нужды священника – что же в этом плохого? Так и думали все, соглашаясь с ней. И  надо признать, затея это удалась. А что, я? Очень уж мне хотелось служить…. Мне тогда даже во снах снилось, что я служу в храме. Откуда же мне было тогда знать, что решение это было плохо обдуманной скоропоспешной инициативой узкого круга людей во главе со старостой?  После такого решения нам домой является от прихода делегация с этим крайне заманчивым для меня предложением; нам были словесно нарисованы радужные перспективы, обещана всевозможная помощь: и в храме, и в быту, в поисках возможностей, к восстановлению храма, и прочее.  И,  хотя я в уме подозревал, что вряд ли окажется много желающих потратить свои деньги на сельский храм, но все же хотелось попробовать: а вдруг получится? Думалось: «В крайнем случае, хотя бы, просто послужу Богу и людям!» В общем, дружно так, и без особого сопротивления «Александра Васильевича» уговорили. Очень скоро меня показали владыке Викентию; побеседовав со мной, он одобрил мою кандидатуру – и колесо стремительно завертелось…. Следует сказать, что далеко не всегда владыки, посылая батюшек на приход, интересуются, а готова ли  община, в принципе, принять на себя попечение о священнике? Смогут ли они, к примеру,  обеспечить батюшку необходимым жильем, гарантировать какое-то хотя бы необходимо-малое содержание, помочь решить какие-то другие важные житейские вопросы? В моем случае так и получилось. Владыка Викентий ничем таким совсем не поинтересовался, а сразу благословил меня на церковную практику. Ну, что тут такого?  Владыки тоже люди.  Не всегда у них есть время и желание вникать во все тонкости. Если люди хотят храм и просят поставить священника – почему нет? Стало быть, на что-то ведь да рассчитывают? Согласно логике вещей, должны люди, в конце концов, понимать: пригласить священника на приход, — это не в гости позвать!  Нужно же думать при этом: где, как и на что будет существовать не  только батюшка, но и его семья: матушка, детки, а может даже и его престарелые родители?!

Как здесь все было  — не могу знать. Может, чем и думали…

_________________________________

Собственного полноценного жилья у нас не было.  Не было его и у прихода (нет его и по сей день, хотя на дворе осень 2018 года…). Тот дачный домик моей тещи, который наши активисты имели в виду, и что очевидно подразумевался, как место моего постоянного проживания на приходе, по факту годился как дачный дом для сезонного (летнего) пребывания. Зимовать в нем в том виде, в  каком он тогда пребывал, было не реально. К тому же, нас «прокатили» и с обещанными дровами. Тех средств, которые нам удавалось наслужить на требах, как я уже говорил, не хватало, чтобы покрыть расходы. Людей приходили единицы. Покупали в основном рублевые свечи, которые тогда еще были. Обещанные старостой многочисленные требы не состоялись, новых прихожан не добавилось. Все православные христиане района к тому времени «рассосались» по ранее открытым приходам. К тому времени наш приход был по счету пятым. Наши селяне распределились по ранее открытым храмам и ездили кто куда.  И само собой, уже привыкли и к «своим» батюшкам, и к своим приходам и не собирались переходить в «родную» церковь, за крайне малым исключением.  Кто же тогда «наполнял» наш храм? А те самые несколько человек, что и агитировали нас: активисты прихода, кому собственно и нужен был храм под боком. И люди эти, в основе  —  престарелые бабушки, на пенсии которых, даже если бы они их полностью и принесли в храм,  ничего нельзя было  бы построить и сделать. Храм по своей земной составляющей –  такое же хозяйство, как и прочие людские, только не в пример больше. Сколько нужно средств только на одни дрова, не говоря уже про  остальные  нужды, о которых я уже упоминал? В общем, если сказать коротко, то ситуация сложилась такова: мы с матушкой были, буквально, «пойманы на крючок».  Пути назад нет: священническая клятва дана, «мосты за собой сожжены», впереди – без перспектив: холод, голод и страдания. Истинная радость для христианина.  Но вот задача: я не очень был готов к такой радости. Что делать? Храм закрывать нельзя, служить — невозможно. Выручил, как всегда Господь. Он, Милостивый, всегда покрывает наши просчеты, прощает грехи, дает возможность одуматься и начать все сначала: правильно и красиво. Послал нам помощь. Господь прислал на выручку доброго человека.

Юра (Георгий Александрович) Васильев появился у нас где-то осенью 2005 года. Первая его помощь приходу – новая церковная лавка (смотри выше), что и было осуществлено. Строили ее, как я уже писал, собственными силами. Утеплили ватой, отделали, провели свет. Это была наша первая серьезная стройка. Что-то, может, и упустили, но в общем, Юре понравилось. Он одобрил наши старания и в 2006 году мы задумали уже внешнее обновление фасада храма и стали к этому потихоньку готовиться.

Что еще сказать про Юру? Почти сразу сложились у нас добрые, непринужденные отношения: с ним можно было общаться, совершенно не напрягаясь внутренне, свободно  и откровенно делиться всем, что беспокоило и мучило тогда. При этом Юра не отводил в сторону взгляд, не старался переменить тему разговора, как  некие прочие, с кем беседовал  не раз,  тщетно обращаясь за помощью. Юра же старался только внимательно слушать, чтобы ничего не упустить, из сказанного,  а  затем — возможно быстрее  помочь бедствующему, находящемуся на грани гибели приходу. И помощь эта от него регулярно приходила.  А приход наш  только-только становился. Его было жаль, как бывает жаль несмышленых детишек, попавших в беду. И нужно было из этих несмышленых детей создать православную крепкую семью. А потому, так не хотелось его оставлять…

И если бы не Юра, у нас не осталось бы выбора.

На Троицу 2006 года Юра приехал уже к нам всей семьей. Остались того времени дорогие фото:

Доброе  незабываемое фото в день Святой Троицы – нашего храмового праздника. В руках Юры икона Святой Троицы – подарок прихода. Юра до самой смерти дорожил ею.

Что ни говори, если наши прихожане в большинстве своем и не имели возможности серьезно участвовать в деле восстановления родного храма, ибо большинство из них – пожилые люди со скромным пенсионным достатком. Зато всегда дружно откликались, когда нужно было помочь своими руками в храме, или например, батюшке на огороде.

На посадке картошки на огороде батюшки. 2006 г.

Славные добрые люди. На первом фото в центре с лопатой — Кобзева Вера. Трудилась на приходе с его основания. Наша заботливая повариха в храмовой трапезной. Многие годы пекла просфоры. Не боялась давать отпор всякому, творящему нападки на Церковь. На втором фото в центре – незабываемая Надежда Ильинична Гончарова, истинная христианка, не знающая ни злобы, ни зависти. Участвовала, пока могла, практически в каждой службе. Обе – ныне покойные. Царство им Небесное!

К осени накопили денег на первое пластиковое окно. Заказать его пришлось у доброго человека – Евгения Румянцева, (для меня, просто, Жени, – так как приходится мне родственником) опять-же из Екатеринбурга. Здешние умельцы «заломили» за окно вдвое дороже. Бизнес, так сказать, «по курьински». Евгений сам приехал из Екатеринбурга, снял все размеры, сам изготовил и вставил окошечко. Вот как это было:

Помогали при этом: Сережа Кобзев, Володя Волков, Валера Светоносов, Николай Андреевич Анкудинов (а батюшка снимал процесс).

Кроме работ непосредственно по храму, нельзя было упустить и такие “незаметные” для летнего времени моменты, как заготовка дров. Тратить на это дело, с трудом набранные на ремонт деньги, совсем не хотелось. Приняли решение – заготовим сами! Получили в лесничестве разрешение на рубку жердей – сушняка, на местах бывших лесных пожаров и приступили к заготовке. Ребята рубили жерди на дрова, мы с матушкой ездили в лес кормить наших дровосеков. Заготовленные жерди нужны были не только на дрова, планировалось построить из них леса для отделки храма снаружи, что и было сделано позже.

Поздней осенью 2006 года  подготовка к серьезным работам была завершена. Было решено, не дожидаясь летнего времени приступить к замене кровли храма. К счастью, к этому моменту Бог послал еще одного доброго человека из Екатеринбурга. Не знаю, почему и как, но снова из ближнего окружения батюшки – Далматова Владислава Васильевича,  директора фирмы «Металлоресурс». Владислав Васильевич  любезно выделил  металл по льготной стоимости, а значительную его часть, вообще: «во Славу Божию» (то есть бесплатно). Весь профлист для храма на фирме был тщательно подготовлен, отсортирован по размеру, укомплектован крепежными изделиями и всем прочим, что было необходимо. В общем – все как надо.  Дай, Бог, здоровья и всех благ – земных и небесных доброму человеку.

Для такой грандиозной работы, как  ремонт фасада и кровли, собственных сил прихода было явно недостаточно. Но где же взять рабочих? Нанять профессионалов – это был бы лучший вариант. Но, не имея регулярного и гарантированного финансирования, надеясь: «авось, деньги будут», и начинать переговоры с ними – было бы делом абсолютно безрассудным и нечестным, в особенности для Церкви. Я знаю, что иногда батюшки для скорейшего достижения результата, дают не вполне  реальные обещания и  просят о помощи «не  благотворящих», в надежде,  что Бог поможет…   Самонадеянность – она вредит абсолютно всем;  батюшки здесь – не исключение.  Всем известно: «лукавый не дремлет!»,  в результате подобные отцы оказывались и сами «не в чести», и сильно осложняли жизнь другим, кто обращался сюда впоследствии. После «таких моментов» люди не только теряют доверие ко всем  людям в священном сане, а еще хуже: теряют веру в чистоту и святость Церкви. Поэтому пришлось искать рабочих из ближних мест, из тех, кто был не занят и имел нужду в работе. Понятно, что это были за люди…. Но выбирать было не из чего, и пришлось довольствоваться тем, что есть. В короткое время набрали бригаду из 7 человек. Нужно еще сказать, что  на меня, как настоятеля храма и руководителя прихода, совершенно неожиданно «свалилась» эта обязанность прораба и строителя, к чему я, признаться, был совершенно не готов.  Прежде всего, к объему тех работ, с которыми пришлось столкнуться, а также к общению с теми, кто должен был эти работы исполнять. Ну, а поскольку я был на приходе единственный из мужчин, наделенный официальными полномочиями и доверием со стороны благотворителя, то мне  полагались и «карты в руки». Первым, весьма сумбурным опытом моего руководства, была постройка «лесов». Как я уже говорил, в лесу (настоящем) было заготовлено достаточно много жердей. Из них мы и начали строить леса с северной стороны храма. Вот как это происходило:

Мужички мои дружно бегали друг за другом, изображая кипучую деятельность; стоило мне куда-либо отлучиться по службе  — все работы тут же останавливались. Известно: народ этот – бывшие «советские работяги» (имелись среди них и уголовники!), сохранили в себе весь прежний менталитет: «где бы ни работать – лишь бы не работать!» Использовать те «волшебные слова», которые употребляют обычно прорабы для ускорения процесса, равно, как и для морального «убеждения»  своих подчиненных, — мне было как-то не по сану…. А потому, – дело продвигалось, сказать мягко, неважно. Бригада аккуратно получала свои 700 рублей в день – сказать, совсем не малые деньги по тому времени.  При этом,  многие частенько бегали «греться» (впоследствии я находил много валяющихся в укромных местах склянок  из под спиртосодержащей жидкости); подолгу и с «душевными» разговорами  кушали в трапезной (мне тогда виделось своим долгом хорошо кормить людей, работающих на морозе тяжелым физическим трудом). Наши поварихи часами стояли у плиты, чтобы качественно насытить эту трудовую братию. Было еще, попросту жаль, этих потерянных людей. Однако, жалость и попустительство – не лучшие качества для руководителя. Я отмечал про себя, что отдача с этих затрат крайне низкая, но некоторое время ничего не мог с этим поделать. Было больно смотреть на эти «высокоэффективные» труды, а еще больнее —  признаться себе, что  не могу справиться и заставить работать бригаду «как надо». Но по молитве Господь всегда посылает нам просимое, вскоре и мне было дано разумение, как наладить работу. Повременная система, при которой главное было «отбыть» положенные часы, а не работать, была заменена на «сдельную», при которой оплата совершается по конечному результату – и дело сразу завертелось! В короткое время с лесами было покончено  и можно было двигаться дальше.

Просмотры (1448)